Воспоминания основателя Воронежского Мемориала Вячеслава Ильича Битюцкого (1937—2022) о том, как начиналось мемориальское движение в его городе и о поиске массовых захоронений расстрелянных в деревне Дубовка.

О судьбе Мемориала в Волгограде рассказывает один из его участников, историк, преподаватель одного из городских университетов.

Правозащитник, политик, первый и единственный президент республики Мордовия (1991—1993) рассказывает Сергею Голованову о демократическом движении и Мемориале в Саранске. 

Валентина Шарипова из Тверского Мемориала рассказывает, как в регионе зарождалась акция Возвращение имен и как ее впервые проводили ее в 2000 году.

В 2023 году правозащитника Бахрома Хамроева приговорили к 14 годам колонии строгого режима по сфабрикованному делу. Лена Кондрахина поговорила с его женой Зухрой Хамроевой — о том, как ей удается оставаться стойкой, о любви, страхе, вере и силе духа.

Интервью с Сюзанной Зигерт, мемориактивисткой и блогеркой из Германии

Интервью с Сергеем Бондаренко, автором книги «Потерянные в памяти: общество «Мемориал» и борьба за прошлое в России»

Интервью с Ларисой Пыльгун, которая исследует самоорганизацию и объединение украинского гражданского общества во время войны

Диссидент, активист Александр Скобов, которого преследовала еще советская власть, с апреля 2024 года находится в СИЗО по обвинению в оправдании подрыва Крымского моста. Мы поговорили с его женой, археологом Ольгой Щегловой, об истории их знакомства, условиях содержания в «Крестах» и сыктывкарском СИЗО и о сетях взаимной поддержки родственников заключенных.

В августе этого года у Харьковской правозащитной группы вышел фильм «Голоса Мариуполя». В нем звучат свидетельства троих мариупольцев, находившихся в осажденном городе, которым удалось выехать на подконтрольные Украине территории. Публикуем ссылку на фильм и комментарий юриста ХПГ о том, как устроена работа по сбору информации о военных преступлениях России в Украине. 

В ходе большого обмена заключенными из заключения в России освободились 15 человек, но как минимум сотни политзаключенных в стране по-прежнему лишены свободы. А сколько именно? В дни после обмена в СМИ и соцсетях особенно часто ссылались на пофамильный список Мемориала и на базу ОВД-Инфо, где даются разные количественные оценки (причем Илья Яшин на первой пресс-конференции после обмена сослался на Мемориал, но привел оценку ОВД-Инфо). Мы попросили коллег прокомментировать, что стоит за этими цифрами, сколько сейчас политзаключенных на самом деле (гораздо больше, чем в списках!) и почему точные подсчеты невозможны.