Дело Михаила Кригера

Активист Михаил Кригер, член движения «Солидарность» и правления подмосковного Мемориала лишен свободы с 3 ноября 2022 года. Он приговорен к семи годам колонии за посты в Facebook.

Кто такой Михаил Кригер и как он оказался в заключении?

Михаил Кригер — активный участник демократического и правозащитного движения с конца 1980-х. Член движения «Солидарность» с момента его возникновения в 2008 году, член правления подмосковного Мемориала. Михаил — экскаваторщик по профессии, позднее он занимался арендой строительной техники и земляными работами, а в последнее время перед арестом — доставкой продуктов на собственном автомобиле.

Михаил Кригер организовывал кампании в поддержку политзаключенных, протестовал против войн в Чечне и Украине, помогал беженцам войны, был членом Комитета антивоенных действий в 2000-е. Начиная с тех же 2000-х годов его многократно задерживали на мирных протестных акциях, приговаривали к штрафам и административным арестам. В феврале 2022 года Кригер был арестован на антивоенной акции, в том же году его еще дважды задерживали из-за наклеек на автомобиле с текстом в поддержку Алексея Навального (оба раза Михаил получал десять суток ареста якобы за неповиновение полиции).

В ноябре 2022 года Следственный комитет РФ открыл против Кригера дело об «оправдании терроризма» — поводом послужил пост в Facebook двухлетней давности, где упоминается анархист Михаил Жлобицкий, в 2018-м совершивший самоподрыв в здании ФСБ в Архангельске. Правозащитника отправили в СИЗО. Вскоре следствие добавило еще одно обвинение — в «возбуждении ненависти либо вражды к социальной группе», а также дополнительный эпизод «оправдания терроризма» в связи с другим постом в Facebook.

17 мая 2023 года 2-й Западный окружной военный суд в Москве приговорил Михаила Кригера к семи годам колонии общего режима. В октябре того же года апелляционный военный суд во Власихе утвердил это решение.

Правозащитный проект «Поддержка политзаключенных. Мемориал» считает Михаила Кригера политическим заключенным. В настоящее время он находится в колонии ИК-5 в поселке Нарышкино в Орловской области.

В чем обвинили Михаила Кригера?

Михаил Кригер был задержан 3 ноября 2022 года в центре Москвы, возле ресторана, куда он доставлял продукты. После этого у него дома состоялся обыск, и он был доставлен на допрос в СК РФ.

4 ноября 2022 года старший следователь отдела по особо важным делам СУ по Юго-Западному административному округу Москвы А. С. Панютищев вынес постановление о привлечении его к уголовной ответственности по обвинению в оправдании терроризма (ч. 2 ст. 205.2 УК РФ). Расследование дела было поручено следственной группе из семи следователей по особо важным делам.

6 ноября 2022 года Черемушкинский районный суд Москвы поместил его под арест на два месяца. В зал суда не пустили ни журналистов, ни родственников Кригера, несмотря на ходатайства адвокатов и то, что суд формально не был объявлен закрытым. Судья объяснил это тем, что рассмотрение дела проходило в выходной.

12 января 2023 года следствие расширило обвинение, добавив к нему статью о «возбуждении ненависти либо вражды» (ст. 282 УК РФ) и второй эпизод «оправдания терроризма».

По первому эпизоду следствие вменяет Кригеру пост, появившийся на странице «Михаил Кригер» в Facebook в 2020 году. Пост посвящен суровому приговору супружеской паре из Калининграда, которую обвинили в госизмене. Этот процесс активно критиковали в медиа. Собственно, вменяемый текст является комментарием к репосту статьи «Ведомостей», рассказывающей об этом приговоре. Комментируя приговор, автор поста утверждает:

Можем констатировать, что в нашей стране чудовища из ЧК захватили власть над людьми. И едят людей, причмокивая, с хрустом. Так же заглатывают людей, как это делает какой-нибудь удав с кроликом. …И происходит такая вот селекция среди нас, когда выживают лишь те, кто помалкивают, те, кто рта лишний раз не раскрывает. И уже можно констатировать, что общество раздавлено чудовищами. Они победили людей. Они сломали хребет общества. Полностью подавив волю к сопротивлению. И люди превращаются, уже превратились, в бессловесный скот, который может радоваться тому, что сегодня на бойню утащили не его, а соседа.

Причиной для обвинения стали заключительные слова (именно они приведены в предъявленном обвинении):

И поэтому для меня герой — именно Михаил Жлобицкий. Он нашел в себе силы не утираться. И, может быть, тот парень, что год назад устроил стрельбу на Лубянке в день чекиста. По-другому эти бандиты не понимают. И уговаривать их также бесполезно, как и того самого удава, что заглатывает кролика. И сам я не последовал их примеру лишь потому, что мне слабо. И не надо тут про милосердие, ненасилие, про невинные жертвы… Чудовища навязали людям даже не войну, а избиение. А на войне как на войне.

По утверждению следствия, этот текст «согласно справке об исследовании содержит совокупность лингвистических и психологических признаков оправдания деятельности М. Жлобицкого — разрушительных, насильственных действий (взрыва, создавшего опасность гибели людей), совершенных 31 октября 2018 года, … совершения насильственных действий в отношении сотрудников ФСБ России  Е. Манюровым 19 декабря 2019 года».

За эту же публикацию Кригеру было предъявлено обвинение в «возбуждении ненависти и вражды с угрозой применения насилия в отношении социальной группы „сотрудники ФСБ России“». Однако суд переквалифицировал действия, инкриминируемые Михаилу, и вместо «возбуждения ненависти» обнаружил в тексте «призывы к экстремизму» (ч. 2 ст. 282 УК РФ).

Суть второго обвинения по статье 205 состояла, в формулировке следствия, в оправдании «посягательства на жизнь (убийства через повешение) государственного деятеля — Президента России В.В. Пу..на, в целях прекращения его государственной и/или политической деятельности и из мести за такую деятельность, то есть действий, попадающих под признаки преступления, предусмотренного ст. 277 УК РФ». Обвинение предъявлено за текст 2019 года:

Друзья, те, кто предостерегает меня от излишней «откровенности» с разными людьми. Спасибо вам всем большое за вашу заботу. Но я и так уже достаточно наговорил. И ни от кого не скрываю свою лютую ненависть к режиму, чекистам, его установившим и лично к Путину В.В. И поверьте мне, когда и если я доживу до повешения этой ГБшной гниды, то изо всех сил буду бороться за право участвовать в этом духоподъемном мероприятии.

Основания признания политзаключенным

Проект «Поддержка политзаключенных. Мемориал» отмечает, что вне зависимости от авторства постов сами по себе эти тексты не дают оснований для уголовного преследования и, тем более, лишения свободы.

Одобрение терроризма является преступлением не только в России. По сути дела, это преступление является частным случаем призыва к насилию на почве ненависти, и в международном праве сформулированы рекомендации о действиях в связи с такими преступлениями. Об этом говорит, в частности, Рабатский план действий в отношении подстрекательства к дискриминации, вражде или насилию, выработанный экспертами Управления Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по правам человека. Однако Рабатский план призывает установить высокий порог для ограничения свободы мнений и при выявлении подстрекательства к ненависти учитывать контекст высказывания, тщательно анализировать его содержание,  оценивать риск потенциального вреда и наличие намерения к возбуждению ненависти.

Контекст упоминания Жлобицкого — пост о приговоре суда по «калининградскому делу» о госизмене, в котором автор видит очередное выражение безусловного и последовательного ущемления гражданских свобод в России. Осуждение этих порочных практик государства (в частности, утраты независимости судами и использование их государством в качестве карательной машины для борьбы с несогласными) и является основным содержанием комментария, вменяемого Кригеру.

Под «оправданием терроризма» примечание к ст. 205.2 УК РФ понимает «публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании». Однако первый текст, вменяемый Кригеру, не призывает к насилию или террористическим актам: его содержание — рефлексия автора в связи упоминаемыми событиями и его анализ ситуации, ставшей контекстом для действий Жлобицкого и Манюрова. Не говоря о спорности квалификации их действий как терроризма, пост не утверждает, что их действия являются «правильными, нуждающимися в поддержке и подражании».

При этом автор подчеркивает, что сам не способен применить насилие. Михаил Кригер всегда и последовательно занимал позицию мирных и законных методов борьбы за свои права. В интернете находится множество видеозаписей задержаний Кригера на митингах и пикетах, на которых он не вступает в силовой конфликт с полицейскими, а если и оказывает сопротивление незаконному задержанию, то исключительно пассивное.

Что касается второго вмененного текста — о Владимире Путине — то следствие опять же не рассматривает контекст употребленного понятия. Из текста никоим образом не следует, что предполагаемая казнь Путина должна быть совершена в виде террористического акта. Если же рассматривать фразу в контексте других высказываний и позиции Кригера, то он, напротив, неоднократно обсуждал в соцсетях возможность и желательность суда на Путиным и предполагаемые обвинения на таковом. В таком случае гипотетическая казнь никоим образом не является преступлением, предусмотренным статьей 277 УК РФ (как на том настаивает следствие), а является исполнением приговора суда, вынесенного законным образом. Использованные Кригером обороты «когда и если доживу», «буду бороться за право» подчеркивают, что если это событие и состоится в будущем, то произойдет по независящим от него причинам.

Предъявление обвинения такого рода не основано на законе, а направлено на сакрализацию образа Путина и защиту этого образа от «оскорбления величия». Яркая иллюстрация этого — сам текст обвинения, где следователь не решается писать фамилию Путина, меняя ее на „Пу..на“».

Таким образом следствие и суд расширительно трактуют «оправдание терроризма» и искусственно криминализуют обвиняемого. Учитывая положения о презумпции невиновности, зафиксированные в ст. 49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ, неустранимые сомнения в виновности обвиняемого должны толковаться в его пользу.

Весьма сомнительна угроза возникновения реальных последствий вмененных Кригеру высказываний 2-х и 3-летней давности. Даже если рассматривать первый текст как содержащий одобрение поступка Жлобицкого, то, в силу всего вышесказанного, общественная опасность его невелика.

По состоянию на май 2024 года ОВД-Инфо известно о 55 уголовных делах об «оправдании терроризма», возбужденных в связи с публикациями о самоподрыве Жлобицкого в архангельском УФСБ (включая дело Михаила Кригера). Эта репрессивная кампания была использована ФСБ для подавления важной общественной дискуссии об опасной и вредной роли этой спецслужбы в современной России, и о преступных методах государства, зачастую повторяющих практики 70–90-летней давности.

При этом, с учетом пристального внимания силовиков к участникам протестных движений и того, что Кригер давно известен им, как один из наиболее активных участников протестов, сложно представить, что публикации 2019 и 2020 годов в свое время прошли мимо их внимания. Заведение уголовного дела и лишение его свободы в 2022-м выглядят как продолжение кампании государства по «зачистке» общественного пространства от любого проявления инакомыслия и реакция на последовательную антивоенную и критическую по отношению к действующей российской власти позицию Михаила Кригера.

Как сказал сам Михаил в последнем слове, он трактует уголовное преследование как ответ силовиков на свою «сначала антивоенную, а теперь «проукраинскую» позицию». Уроженец Днепропетровска (Днепра), проведший большую часть жизни в России, Кригер в ходе процесса продолжал критиковать военную агрессию РФ.

Это ответ на мои выходы на площадь с антивоенными лозунгами, помощь украинским беженцам, которая, я надеюсь, хоть частично смыла тот братоубийственный позор, которым покрыла себя наша страна.

Подробное обоснование признания Кригера политзаключенным размещено на сайте проекта «Поддержка политзаключенных. Мемориал».