О недопустимости глорификации военных преступников

85 лет назад, в апреле-мае 1940 года, по решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. были расстреляны свыше 14,5 тысяч польских военнопленных — армейских офицеров, полицейских, служащих военной жандармерии и пограничников, оказавшихся в советском плену в результате согласованного с гитлеровской Германией вторжения СССР в Польшу в сентябре 1939 года. По этому же решению Политбюро были расстреляны еще свыше 7 тысяч граждан Польши, арестованных к весне 1940 г. в ходе социально-политической чистки на присоединенных Советским Союзом территориях. Это было первое столь масштабное преступление, совершенное в ходе Второй мировой войны.

Расстрел военнопленных — это военное преступление, одно из тягчайших и самых отвратительных преступлений. Именно так советские представители квалифицировали это преступление в Нюрнберге, когда пытались переложить вину за Катынский расстрел на гитлеровцев, но Международный трибунал отверг эти попытки. После этого в СССР и других странах «социалистического лагеря» тема Катынского преступления была на многие десятилетия табуирована. Тех же, кто пытался сказать правду, преследовали и обвиняли в «клевете» и «антисоветской пропаганде».

Лишь в годы перестройки ситуация переменилась. 13 апреля 1990 года Горбачев передал президенту Польши Ярузельскому списки польских военнопленных, вывезенных в апреле-мае из Козельского, Осташковского и Старобельского лагерей на расстрел. А в 1992 году было опубликованы ключевые документы 1940 года: докладная записка наркома внутренних дел СССР Берии в Политбюро ЦК ВКП(б) и само решение Политбюро от 5 марта. Однако расследование, которое Главная военная прокуратура начала еще в 1990 году, было прекращено в 2004, а постановление о прекращении дела засекречено. Лишь из ответа прокуратуры на обращение Мемориала стало известно, что дело прекращено «в связи со смертью виновных», а само преступление квалифицировано по пункту «б» статьи 193-17 — как превышение власти лицами начальствующего состава Рабоче-Крестьянской Красной Армии, имевшее тяжёлые последствия при наличии особо отягчающих обстоятельств. Из этого следует, что виновными объявлены исполнители, а принявшие преступное решение о расстреле Сталин, Ворошилов, Молотов, Микоян, Калинин и Каганович остались в стороне. В 2012 году Европейский суд квалифицировал Катынский расстрел как военное преступление. Но в официальных российских документах эта совершенно очевидная квалификация не прозвучала ни разу.

Имена партийных функционеров, принявших решение о расстреле военнопленных, по-прежнему присутствуют в названиях улиц и предприятий, город Кенигсберг носит имя одного из преступников, а памятники Сталину беспрепятственно появляются в России один за другим. Это не что иное, как глорификация военных преступников. 

Виновные умерли, их уже не накажешь, расстрелянных не воскресишь. Но ради будущего, ради недопущения новых злодеяний – преступления должны быть точно квалифицированы. Замалчивание преступлений, оправдание и возвеличивание военных преступников не может быть терпимо в цивилизованном мире.