Суды над украинцами: процесс против шестерых по делу о «терроризме»

Южный окружной военный суд в Ростове-на-Дону приговорил Наталию Власову, Максима Ворону, Сергея Грузинова, Гиа Капанадзе и Виктора Шидловского из Украины к различным срокам заключения по обвинению «террористической деятельности». Шестой подсудимый Андрей Борзунов умер 24 ноября 2024 года.

Содержание:

• 22 мая 2024
• 23 мая 2024
• 17 июня 2024
• 18 июня 2024
• 8 августа 2024
• 27 августа 2024
• 10 сентября 2024
• 2 октября 2024
• 3 октября 2024
• 28 октября 2024
• 29 октября 2024
• 3 декабря 2024
• 19 декабря 2024
• 24 декабря 2024

22 мая 2024

В заседании 22 мая по ходатайству обвиняемых суд освободил от участия в процессе защитников по назначению Наталии Власовой, Виктора Шидловского и Сергея Грузинова. Все трое высказали недоверие назначенным адвокатам, отметив, что они редко посещали своих доверителей в СИЗО. Виктор Шидловский развернуто пояснил свое ходатайство:

В настоящее время доверительных отношений с защитником по назначению не сложилось, какой-либо юридической помощи я от нее не получил. Во всех судебных заседаниях я был предоставлен сам себе, все наше общение сводилось к приветствию перед заседаниями, прощанию по их завершении. В ходе единственного посещения в СИЗО на мое обращение за юридической помощью и рекомендацией по построению линии защиты мной было услышано, что я волен поступать по-своему усмотрению. Я был полностью дезориентирован и не понимал, какие действия предпринимать для своей защиты. Наши позиции по обвинению не совпадают. Перед тем, как ответить на вопрос судьи, считаю ли я себя виновным, я обратился к Елизавете Сергеевне [Микаелян] за консультацией и был шокирован ответом, что я могу просто признать свою вину. Я был возмущен, так как никаких противоправных действий в отношении РФ я не совершал. Эта моя позиция адвокату Микаелян была известна, и она никаких действий по оспариванию обвинения не предпринимала даже после заявления о применении в отношении меня пыток.

Суд удовлетворил ходатайства обвиняемых с учетом, что их защиту обеспечивают адвокаты по соглашению.

Процесс находится на стадии представления доказательств стороной обвинения. Прокурор продолжил оглашать материалы дела, среди которых — документы, составленные в ходе оперативно-розыскных мероприятий 2017–2019 гг. Из оглашенных документов в том числе следует, что Грузинов якобы являлся сотрудником СБУ.

23 мая 2024

В заседании 23 мая прокурор огласил ряд процессуальных документов, составленных в 2018–2020 годах.

Защита обратила внимание суда на нарушения, допущенные в ходе производства следственных действий, например, отсутствие предупреждения эксперта об ответственности, надлежащего оформления процессуальных документов.

Адвокат Руслан Хаджиев прокомментировал оглашенные прокурором протоколы осмотра диска с видеозаписью «В Донецке задержали агентов СБУ…» и скриншотов, «на которых имеются подсудимые»:

— Позвольте обратить внимание на исследованный протокол, ваша честь, на листе 78 имеется фотография также неизвестных лиц, но описывается, что это Петренко, Петренко и Грибков [Грузинов]. Данные лица повернуты лицом к стене и на их головах находятся мешки.

Также в заседании была просмотрена видеозапись, репортаж программы «Вести недели» о событиях на Донбассе в 2018 году. Сергей Грузинов в указанном сюжете назван агентом СБУ, прошедшим подготовку в добровольческом батальоне, который якобы участвовал в подготовке убийства Александра Захарченко.

Адвокат Хаждиев:

— Хотел бы обратить внимание, когда мой доверитель, как это назвать, дает пояснения или показания, очевидно на нем имеются следы физического насилия: синяки, царапины, ссадины. Следующее, не знаю, что за человек в перчатках, который разложил оружие на столе — почему ему предоставили вещественные доказательства, насколько это было законным? Хотелось бы также обратить внимание, что именно этого мы и опасались — фактически на данных кадрах имеются показания моего доверителя, что является недопустимым, поскольку показания он еще не давал.

Просмотр иных видеозаписей суд отложил до момента, когда подсудимые дадут показания.

17 июня 2024

17 июня Наталия Власова дала суду показания:

— На мой взгляд, мотив имеет основополагающую роль в преступлении, а учитывая тот факт, что на момент 2019 года существование ДНР не было признано РФ и вообще никем, зачитанное уважаемым прокурором звучит как минимум некорректно. Россия признала ДНР только в феврале 2022 года за пару дней до начала спецоперации, поэтому юридически это была территория Украины <…> Территорию РФ я не пересекала, находилась на территории Украины и подчинялась спецслужбам своей страны, ни в каких террористических сообществах я не состояла и уж тем более не вступала, как указано в обвинении. Обучение по владению оружием я не проходила.

Начну по порядку. В 2018 году сотрудник СБУ, которого я знала ранее через знакомых, зная о моих некоторых проблемах, настоял съездить в Донецк с целью поработать недолго в магазине люстр, чтобы я могла подменить Сергея, а он – съездить в Киев, не закрывая магазин. Я приехала и сняла квартиру, каждый день ходила в магазин, чтобы работать в качестве продавца, никакой другой задачи у меня не было. Я бы точно не согласилась ни под каким предлогом или давлением на то, что могло быть связано с убийством.

В силу моих внутренних моральных убеждений я считаю, что человек не вправе лишать жизни себе подобного, никакие оправдания не снимают нравственной ответственности за убийство. У сотрудников СБУ не могло и мысли возникнуть предложить мне подобное <…> Никто не предлагал меня обучать каким-либо видам боевого искусства, так как я не представляла для спецслужб в этом плане никакого интереса. Господин прокурор несколько преувеличивает мои способности в этом плане. Еще усматривается некоторая нелогичность в том, что я участвовала в покушении, а потом вдруг перестала покушаться и уехала в Киев. На самом деле я знакомилась с магазином, закупками.

Надолго я не могла оставлять свою маленькую девочку и говорила, что мне необходимо вернуться к ребенку и уехала. Через полгода мне предложили съездить в Донецк, чтобы выяснить, под контролем Сергей или нет. Уже с поддельным паспортом на всякий случай для собственной безопасности я пересекала КПП в компании Виктора. По поддельным документам мы муж и жена, меньше внимания должны были привлекать. 21 марта 2019 года при пересечении «КПП Еленовка» нас задержали и куда-то повезли в мешке, избивали, собирались отрезать пальцы.

С самого начала они знали мои настоящие паспортные данные, устраивали игрища: вывозили звонить нашему куратору, ночью привезли в изоляцию – это была тайная тюрьма МГБ ДНР, это место называли фабрикой смерти, шефом ее был Евдокимов. В какой-то момент я тоже просила, чтобы меня застрелили при попытке к бегству, но нет – Евдокимов отвечал, что должна страдать. Я долго не знала, кто это такие и где я нахожусь, для меня это были безжалостные бандиты. У этих бандитов явная патология, это садисты в строгом клиническом смысле этого слова, ничего даже рядом стоящего с законностью там близко не прослеживалось.

Кроме как маньяки у меня язык не поворачивается назвать их по-другому, потому как получать удовольствие от причинения боли голой связанной женщине и проделывание всякого рода извращений – не каждый человек на это способен, а уж тем более офицеры и сотрудники госструктур. Евдокимов лично пилил мне зубы напильником, выкручивал соски и пытался засунуть бутылку во влагалище. Напомню – он у нас потерпевший. Тем временем его архаровцы наносили внезапные удары с разных сторон. По большей части в пыточной части участвовали не они, а сотрудники УБОП, которые тоже не уступали в своей изощренной циничной жестокости.

Они раздевали, связывали скотчем, обливали водой и подключали ток. Если недостаточно кричала, они увеличивали разряд тока и удары становились более остервенелыми. Им нужна была реакция, это я не сразу поняла и когда кричала достаточно громко – слышала удовлетворенные голоса. На пытках еще присутствовал доктор и когда я потеряла сознание, он нашатырным спиртом привел меня в чувство. Потом на следующих пытках меня еще не успевали раздеть и положить на этот стол БДСМ, как он спешил засунуть мне в нос ватку с нашатырем. Им тяжело дышать, когда и так недостаток кислорода.

После пыток приковывали в стакане с поднятыми руками на ночь, сил совсем нет и на отбитых пятках сложно стоять, переминаясь на носочки. Еще содержали в подвале, где можно только сидеть и стоять – чрезвычайно маленькое помещение. Там невозможно холодно, пробирало до костей, давали воды на неопределенное количество времени – я только губы смачивала, чтобы можно было хоть слегка намочить стратегические места, еще и в период месячных, это отдельная история – добыча прокладок, вернее, использование футболки.

Там совершенно непонятно, какой день и какое время суток, потеря в пространстве, жуткий страх при звуке ключей, потому как ничего хорошего это не сулило.

Приезжали 15 человек совершать со мной половой акт, по этому случаю меня даже повели в душ. <…> Как правило, они были в состоянии алкогольного опьянения.

На пытках, когда их частота зашкаливает, в какой-то момент наступает период безразличия и становится все равно, что происходит и будет дальше. В любом случае моя судьба мне неподвластна, мое тело мне не принадлежит. Самое страшное – они говорили, что знают, в какой садик ходит мой ребенок, и принесут ей игрушку с тротилом. Я не сомневалась, что они способны на все.

Надругавшись над моим естеством, пытаясь истребить во мне все человеческое, самая малость – это давать мне с остатками объедков грязные тарелки, не выносить ведро с экскрементами. Они унижали меня так, что невозможно понять, как я все это выдержала. Я не причинила никому никакого вреда и не имела на это умысла.

Что касается видеороликов на «России-1», которые представлены как доказательство, кратко опишу один день съемок. <…> Завели в кабинет, сперва Захаров таскал меня за волосы, бил и всячески измывался, демонстрируя силу. Он выбил барабанную перепонку, текла кровь и воздух выходил через ухо. Когда зашел оператор, их это не смутило и не остановило, начала происходить полная вакханалия. Репортер просил: «Не надо, она же девочка». Помощник Захарова закрывал меня руками, пытаясь защитить от ударов, целовал мне голову, говорил, что с ним меня никто не обидит, потом периодически выбегал и возвращался с коньяком, чтобы я выпила и успокоилась – надо же снимать, а я слова сказать не могу. <…> Однажды достали меня из подвала, привезли к следователю, записали на видео это знаменательное событие: следователь держал листочек за камерой, я читала, на заднем фоне стоял адвокат. Он сказал, что придет ко мне, но следователь ответил, что я сижу там, куда прийти невозможно.

18 июня 2024

Вопросы гособвинителя к Наталии Власовой:

– Я в начале судебного следствия огласил обвинительное заключение, признаете ли вы вину?

– Ничего криминального в своих действиях я не вижу. Признаю подделку документов.

<…>

– Когда вы первый раз поехали в Донецк?

– В 2018 году.

– До 2018 года на территории Украины вы привлекались к уголовной ответственности, за какие преступления?

– За хранение наркотиков.

– Кто предложил вам разрешить вопрос, связанный с подбросом наркотиков?

– Сотрудник СБУ Андрей. Для этого нужно было съездить в ДНР и заменить Сергея Грузинова… Ранее Грузинова не знала, познакомились в Донецке.

– Вы оценивали это как выполнение долга перед Украиной?

– Да.

– Андрей вам говорил, какая у вас будет легенда – кто вы?

– Сергей – дядя. Фальшивый паспорт был на имя Петренко Виктории Игоревны.

– Вы сказали, что нужно было поехать посмотреть, находится ли Сергей под контролем – под контролем кого?

– Каких-то служб самопровозглашенной республики ДНР, МГБ или других.

– Андрей вам говорил, какие еще данные Грузинова?

– Сергей Грибков. Я не знала на тот момент, что он Грузинов.

– Ваша основная цель была исключительно поехать в Донецк и устроиться в магазин люстр, где работал Сергей?

– Да, чтобы я могла подменить его в случае необходимости, чтобы ознакомилась с ассортиментом магазина, знала цены, могла остаться одна на небольшой период времени… Я пробыла там и уехала в Киев, через полгода в марте 2019 года мне предложили еще раз поехать.

<…>

– Для чего Андрей познакомил вас с Шидловским?

– Чтобы вместе поехали. Мы как муж и жена меньше внимания должны были привлекать. У Шидловского был поддельный паспорт на имя Петренко.

– В паспорте была метка, что вы муж и жена?

– Да.

– На территорию ДНР через какой пост заехали?

– «КПП Еленовка», там обыскали машину... Там нас задержали 21 марта 2019 года.

– Помните, какие в автомобиле были предметы, как они там оказались?

– Помню, что на первый-четвертый день после задержания на видео доставали газовый баллон, куча оружия была.

<…>

– Для чего с вами проводились пытки?

– Как я вижу, просто было весело и задорно, люди от этого получают удовольствие, это чувствовалось. Я была марионеткой, они могли делать со мной все, что захотят. Проделывая постоянно пытки, узнать от меня ничего нового было невозможно – они в первый же день узнали все, что я знала.

– Вы по этим пыткам обращались в правоохранительные органы?

– Я бы с удовольствием обратилась, но у меня не было защитника, я видела его один раз вместе со следователем.

8 августа 2024

8 августа по ходатайству прокурора были оглашены протоколы допросов Наталии Власовой на стадии предварительного следствия с признательными показаниями. Высказываясь по содержанию документов, обвиняемая пояснила, что все следственные действия с ней проводились без участия защитника, бумаги давали на подпись, не давая возможности их прочитать.

Наталия Власова:

– Конечно, я подписывала, ко мне применялись пытки, я была как марионетка. Я не поддерживаю эти показания. То, что я сказала в суде – это действительные показания. Я не могла противостоять насилию, подписывала стопку бумаг пустых. До проведения видеосъемки мне говорили, что нужно будет сказать на камеру. Меня просто в мешке привезли, посадили и потом снова отвезли в подвал.

Отвечая на уточняющие вопросы защиты, Наталия Власова пояснила, что подвергалась пыткам почти четыре месяца – с момента задержания 21 марта до 5 июля 2019 года, когда ее перевезли в СИЗО. В ходе следственных действий, на которые Власову вывозили, присутствовали лица, которые могли оказать на нее давление.

– Они меня пытали, били. Обучение наблюдению – все это выдумки. Необходимость убить сотрудников правоохранительных органов – никогда мы такое не обсуждали и никакого намека на убийство не имели.

27 августа 2024

27 августа Виктор Шидловский сделал заявление о применении к нему пыток:

— С момента моего задержания, фактически похищения, ко мне применялись недозволенные методы ведения следствия, я был лишен права на защиту, у меня не было адвоката, возможности связаться с родными. Пытки происходили в специально оборудованном для этого помещении, использовался электрический ток и нанесение побоев пластиковыми водопроводными трубами, бутылками с водой, меня подвешивали за наручники и продолжали избивать в таком положении, пристегивали наручниками к решетке так, что не было возможности даже присесть на бетон. Вследствие этих и прочих пыток я признался не только в том, что действительно совершил, но и в значительной мере к чему не был причастен. Я готов дать показания суду по предъявленному обвинению, но после того, как мои утверждения об истязаниях как способе получения незаконных доказательств моей вины следственными органами будут проверены. Прошу копию настоящего заявления приобщить к материалам уголовного дела, оригинал направить в СК Ростовской области, так как органам следствия ДНР я не доверяю.

Адвокат Шидловского:

— Неоднократно заявлялось Шидловским о применении к нему недозволенных методов ведения следствия. Стороной обвинения были представлены видеозаписи, было видно, что мой подзащитный находится в мешке на голове, избитый. Суд принял решение, что эти доказательства будут исследованы после того, как будут даны показания.

Суд отказал в ходатайстве Шидловского о выделении материалов для проведения проверки ввиду преждевременности:

— Обстоятельства, о которых вы говорите, суду пока неизвестны, пока вы не дали показания, пока не исследованы ваши показания на предварительном следствии, если будет такая необходимость. Пока вы подробно сами не сообщите и не скажете, в какой момент оказывалось на вас воздействие, в связи с чем – может, вы кому-то не понравились, из-за личной неприязни, или это было связано с показаниями – пока что неизвестно. Суд также разъясняет, что после допроса защита не лишена возможности повторно заявить ходатайство.

Также в заседании дал показания Сергей Грузинов:

— Я, Грузинов Сергей Александрович, родился 13 февраля 1971 года, являюсь уроженцем Киева, гражданин Украины. Вину в предъявленном обвинении признаю частично, а именно, что хранил поддельный паспорт РФ, все остальные вменяемые мне преступления я не совершал.

Примерно в начале 2016 года по просьбе ранее незнакомых мне парня и девушки я за денежное вознаграждение на своей машине согласился отвезти их в АртемовскБахмут, они пояснили, что являются волонтерами. Таким образом я впервые попал в Артемовск и Краматорск.

При посещении этих городов мне стало известно, что на этой территории можно обменять одежду на патроны. Я решил, что смогу продать патроны своим знакомым, занимающимся охотой. Во время следующей поездки я обменял одежду на некоторое количество патронов, которые намеревался продать в Киеве, но по пути следования был остановлен сотрудниками ГАИ, которые у меня эти патроны обнаружили и изъяли. Через некоторое время меня отпустили и предупредили, что в случае необходимости меня вызовут.

Спустя примерно 2-3 месяца меня задержали сотрудники спецслужб Украины и доставили в какое-то здание, со мной беседовали несколько человек, спрашивали, где я взял патроны и для чего, убедились, что я не представляю никакой угрозы. После этого под угрозой уголовного преследования меня вынудили согласиться сотрудничать с ними, пообещав, что взамен я не буду привлекаться к уголовной ответственности за хранение и перевозку патронов. Примерно в апреле 2016 года со мной беседовал еще один сотрудник спецслужб Украины по имени Андрей, который также угрозами стал требовать мое согласие на сотрудничество.

Хочу сразу отметить, что я согласился лишь потому, что осознавал, что от меня не будут требовать совершения каких-либо тяжких преступлений, тем более тех, в которых я незаконно и необоснованно обвинен. Привлечение к уголовной ответственности за хранение и перевозку патронов несоразмерно по наказанию с теми, преступлениями, в которых меня обвиняют. В ходе всех этих бесед ни о какой террористической деятельности не было речи, тем более о покушении на кого-либо. Я понимал, что они являются действительно сотрудниками спецслужб Украины и не могли быть террористами. Стрельбе, обращению с оружием, минно-взрывному делу меня никто не обучал, как это указано следователем в показаниях, меня не возили ни на какие полигоны, никто меня не обучал ведению наблюдения. С Шидловским с этой целью я никогда не встречался. От меня требовали находиться в магазине и в случае необходимости помогать в каких-то мелких поручениях.

Примерно весной 2018 года я приехал в Донецк, снял квартиру и работал в магазине, периодически выезжая в Киев по личным делам. Примерно в конце 2018 года я был похищен у магазина неизвестными мне людьми, которые применяли ко мне пытки, физическое насилие, угрожали расправой мне и высказывали угрозы расправы по отношению к моей семье. Они вынудили подписать меня заранее подготовленные протоколы, заставляли трогать винтовку, гранаты, боеприпасы. Следователем указано, что мне якобы нужно было забрать посылку с оружием, что это была винтовка. На самом деле никто мне посылки не отправлял, никакой винтовки я не забирал и не прятал, а тем более мне не ставили задачу в кого-либо из нее стрелять. Боеприпасы и гранаты я не хранил, для чего вообще хранить у себя гранаты? Все обстоятельства касательно винтовки и боеприпасов выдуманы оперативными работниками и следователем.

Возможности читать протоколы мне не давали, я ознакомился с ними лишь на стадии окончания судебного разбирательства после вступления в дело моего нового адвоката. В ходе опросов и бесед я рассказывал свои анкетные данные, свою биографию, я также пытался рассказать оперативным сотрудникам, как все было на самом деле, но их это не устраивало, тогда продолжали применять ко мне физическое насилие. В связи с этим я соглашался со всем, что они говорили, и подписывал все, что мне давали. Таким образом меня незаконно и необоснованно обвинили в совершении преступлений, которых в действительности я не совершал. Более мне добавить нечего. Я отказываюсь отвечать на вопросы, в случае оглашения протоколов показаний сразу заявляю, что поддерживаю их частично, а именно в части анкетных данных и биографии, все остальное неправда.

По ходатайству государственного обвинителя были оглашены протоколы признательных показаний Грузинова на предварительном следствии. Адвокат Руслан Хаджиев обратил внимание суда, что при составлении процессуальных документов, оглашенных прокурором, у Грузинова отсутствовал защитник. Кроме того, в протоколах указана фамилия Грибков – по поддельному паспорту – несмотря на то, что после задержания Сергей сразу представился оперативникам как Грузинов. Часть подписей в документах сделана под фамилию Грибков.

— Получается, во всех протоколах отсутствует настоящая подпись.

Председательствующий неоднократно спрашивал Грузинова, добровольно ли он давал показания, оказывалось ли физическое воздействие на него в момент составления документов.

— Меня привезли в мешке, дали по голове, сказали: «Учи текст». Потом поставили камеру: «Говори текст. Не будешь говорить – поедешь обратно в подвал». Это добровольный выбор или нет? Меня пытают продолжительное время, потом я поднимаюсь в кабинет и мне говорят: «Подписывай». Естественно, я подписываю и в данный момент воздействие на меня не оказывается. Если я возражаю – обратно в подвал на несколько суток.

Также Сергей Грузинов уточнил, что в феврале 2019 года примерно месяц находился в больнице Калинина в Донецке после «мероприятий» – применения к нему пыток. Он был был госпитализирован по скорой помощи с резкими болями в правой нижней части туловища.

— Вместе со мной находились три оперативных сотрудника круглосуточно в палате, они меня выводили на процедуры и заводили обратно.

— Вы куда-либо обращались в правоохранительные органы с заявлением о совершении в отношении вас преступления?

— Пока нет. Вот подельник мой пытается сделать заявление по поводу пыток – это откладывается на потом.

10 сентября 2024

10 сентября по ходатайству государственного обвинителя были оглашены протоколы следственных действий и явки с повинной Виктора Шидловского — в прошлом заседании он отказался давать показания до рассмотрения судом заявления о применении к нему пыток. Оглашенные документы составлены весной 2019 года. Из них следует, что Шидловский признает вину в том, что «в ноябре 2017 года в Киеве он был завербован сотрудником СБУ и дал согласие на выполнение заданий на территории ДНР». В том числе в марте 2019 года сотрудник СБУ дал Шидловскому задачу «выехать на территорию ДНР в составе диверсионной группы с целью покушения на убийство конвоя ДНР и совершение теракта». Кроме того, согласно показаниям Шидловского на предварительном следствии, он обучал мерам визуального наблюдения и контрнаблюдения за лицами и объектами примерно шесть лиц под кураторством сотрудников СБУ, за проведение обучения получил денежное вознаграждение. Для выполнения заданий использовал поддельный паспорт на имя Петренко Виталия Николаевича.

На вопросы государственного обвинителя Виктор Шидловский отвечать отказался:

— Я воспользуюсь 51-й статьей и не буду давать показания.

Также в заседании была просмотрена видеозапись следственных действий с участием Наталии Власовой, где она дает признательные показания следователю. Женщина выглядит на записи подавленной и изможденной, несколько раз она поднимает руки в наручниках и вытирает уголки глаз, когда следователь спрашивает о наличии детей — у Наталии маленькая дочь — она еле сдерживает слезы. О применении пыток, физического и психологического давления на протяжении длительного времени, обвиняемая подробно рассказала суду ранее. После просмотра видеозаписи защита обратила внимание суда на ряд нарушений.

Маргарита Хаджиева:

— Видно, что на допросе нет защитника, даже следователя не видно, хотя все участники должны быть на видео запечатлены. Содержание протоколов в письменном виде не соответствует тому, как давала показания Власова. Также ее лицо достаточно сильно засвечено, она неоднократно вытирает лицо руками — для меня очевидно, что она плакала.

Руслан Хаджиев:

— Хотел бы обратить внимание, что следователь вначале обозначает некие статьи из законодательства ДНР, но права не разъясняет. Касательно наручников, в которых Власова находится во время допроса — это способ давления. Кроме того, камера поворачивается то в одну сторону, то в другую. Вначале слышны звуки клавиатуры, потом беседа продолжается, но никаких клавиш мы уже не слышим.

Наталья Власова тоже прокомментировала просмотренную запись, ей было трудно говорить из-за слез:

— Уважаемый суд, мне было очень тяжело смотреть видеозапись — я знаю, что происходило до нее, когда я находилась в подвале и меня пытали. Мне рассказали, что я должна была говорить — там сидел молодой оперативник и следователь, я немножечко не так говорила и потом за это получила: раздевали меня, делали экзекуции с током за то, что я отклонилась где-то, неточно говорила. Этот период на видеозаписи — очень тяжелый, я помню свое состояние, помню весь этот ужас, мне очень сложно было это смотреть. Насколько я знаю, закон предусматривает считать доказательства действительными, когда присутствует минимальная защита — ее там нет.

Следующее заседание по делу состоится 24 сентября в 10 часов.

2 октября 2024

2 октября суду дал показания обвиняемый Максим Ворона:

— В 2013 году я переехал в новый дом в Донецке и познакомился с соседом Александром [Левицким]. Он нигде не работал, был черным копателем, продавал на рынке то, что накопает. До 2014 года мы с ним общались по-соседски, потом он переехал в Киев, мы встречались в Киеве в 2014 или 2015 году и еще в Мариуполе примерно в 2016 году — он просил меня привезти вещи, которые остались дома в Донецке после его отъезда. Я занимался перевозками и часто ездил из ДНР в Украину и обратно. То, что изложено в моих показаниях, которые в материалах дела, я полностью поддерживаю. Единственное, хочу добавить, что на момент 2016 года, когда он просил меня передать деньги, пункты по переводу денег не работали, поэтому его просьба не вызвала у меня никакого сомнения. На момент моего задержания в 2019 году я уже не общался с ним. Все обвиняемые мне не были ранее знакомы, мы все познакомились в СИЗО во время следственных действий. В показаниях написано, что этот знакомый просил меня приобрести антикварную вещь — я не захотел с этим связываться, потому что слышал, как много подделок, людей кидают, я привезу, а он скажет — она поддельная. Никаких противоправных действий против ДНР я не хотел делать, я там проживал и проживаю в настоящее время, у меня гражданство РФ.

Из вопросов государственного обвинителя:

— Вам известно, чтобы Левицкий состоял в каких-то организациях, связанных с оказанием волонтерской помощи, что он помогает ВСУ?

— Он просто сказал, что занимается волонтерством, связанным с ВСУ, не конкретизировал.

— Он вам оплату производил за то, что вы перевезли вещи?

— Нет, он сосед мой, я же попутно вез.

— Вам известно, почему Левицкий после вооруженного конфликта в 2014 году переехал на территорию, подконтрольную Украине?

— Не знаю, он был более проукраинских взглядов. Когда Майдан был, мы отвозили палатку. Я спросил: «Ты что, на Майдан отправляешь? Если бы я знал, не повез».

— Когда появилась линия разграничения, как часто вы перемещались из ДНР в Украину?

— Довольно часто, может, раз в неделю, в две — это заработок был мой.

— Левицкий просил вас приобрести стартовый пакет «Феникс» [мобильный оператор]?

— Я ответил, что не могу приобрести, меня это насторожило, тем более на свое имя надо покупать.

— Левицкий просил вас делать какие-нибудь фотографии, ходить к каким-нибудь лицам, передавать, получать предметы?

— Единственное, попросил в самом начале сфотографировать его дом и соседский — там проживали на тот момент ополченцы, и я не стал делать фото, чтобы его не расстраивать.

— А интересовался он людьми, про кого-то спрашивал на территории ДНР?

— Был у нас сосед Михаил, он спросил, чем тот занимается — он в кафе шашлычником работал. И еще за одного, у меня огород в его сторону выходит — я говорил, что машины стоят, но самого соседа я не видел. Он сказал, что это замминистра МВД.

— Левицкий переводил вам денежные средства?

— Он просил меня завезти в магазин «Люстры» 1000 долларов примерно.

— Вы знали человека, которому передавали деньги? Это не кто-то из подсудимых?

— Нет, другой человек, Левицкий дал его номер телефона.

— Вы называли когда-нибудь Левицкого сотрудником СБУ?

— Нет.

— Вы видели обвинительное заключение, признаете?

— Факт передачи денег признаю, что я передал.

— Согласно обвинению, Левицкий являлся участником террористического сообщества, сотрудничал с СБУ, вам были известны эти обстоятельства?

— Нет.

По ходатайству прокурора были оглашены показания Вороны на предварительном следствии, после чего ему задали уточняющие вопросы, некоторые из них далее.

Адвокат:

— Когда вы подписывали данные документы, осознавали их содержание?

— Нет, отказ от защитника я никогда не подписывал, нам принести очень много пустых листов и заставили подписать.

Суд:

— Показания вы такие давали?

— Я давал другие показания, там есть, что я знал, что точно догадался, что Левицкий сотрудник СБУ, что точно это осознал — я не давал этого ничего.

Государственный обвинитель:

— Вы помните оперативное мероприятие воспроизведение обстановки и обстоятельств события? Вас следователь спрашивал, почему вы в предыдущем допросе называли Левицкого сотрудником СБУ, что можете пояснить?

— Когда меня первый раз допрашивали, я не называл его сотрудником. Не помню, нас вывозили те же опера, я проходил те же процедуры приемки, пытки током.

— А во время второго допроса к вам применялись незаконные методы воздействия?

— С адвокатом уже нет, но все равно страшно — адвокат уедет, а тебя увезут.

3 октября 2024

3 октября обвиняемый Максим Ворона дополнил свои показания, данные в прошлом заседании:

— Хочу дополнить, что с момента задержания на меня оказывалось давление, особенно в первый месяц на ИВСе. Я проходил пытки электрическим током, истязания — говорили: «Если нам что-то не понравится, следующей на этом столе будет твоя жена». Мне не давали прочитать то, что я подписывал, я был в мешке. Когда закрывали дело, дали подписать кипу пустых листов. Чтобы вы понимали, в каком я находился состоянии — за месяц до закрытия дела нас привезли в УБОП, надо мной издевались, на мне прыгали все, кто был в кабинете, мне выбили зубы — это видел Борзунов, он был в соседней камере, у меня был ушиб головного мозга. Я говорил, что подпишу, что угодно.

Также подсудимые Виктор Шидловский и Сергей Грузинов просили приобщить заявления о возможном их этапировании в Таганрог:

Виктор Шидловский:

— В связи с возможностью этапирования меня в СИЗО-2 уведомляю состав суда, что мой возможный отказ от услуг адвоката не может носить добровольный характер, прошу не принимать отказ и согласие на проведение судебного заседания по ВКС без моего личного участия.

Аналогичное заявление поступило от Сергея Грузинова.

Адвокат пояснила:

— Уже неоднократно этапируются в ходе судебного разбирательства подсудимые по другим делам в Таганрог, и в дальнейшем, когда коллеги едут, им выносят отказ в том, чтобы увидеться с защитником. Приходишь в заседание — видишь по ВКС телесные повреждения.

Суд в приобщении заявлений отказал, так как они «носят предположительный характер».

Показания суду дал обвиняемый Андрей Борзунов:

— На момент задержания я никого из подсудимых не знал, кроме Капанадзе, мы знакомы около 20 лет, отношения дружеские. В 2017 году я работал в цехе слесарем...

Адвокат:

— Вам вменяется, что вы держали на кухне гранаты, пистолет, видели вы их когда-нибудь?

— Нет.

— Хранили вы в своей квартире когда-либо оружие?

— Нет.

— Известен ли вам человек по фамилии Буторин? Какой у вас был характер взаимоотношений?

— Дружили, общались до 2018 года, жили в одном поселке, в баню ходили вместе, по выходным пиво пили.

— Вы обсуждали с ним вопросы политики, государственного устройства?

— Нет, потому что он был проукраински настроенный, а у меня другая позиция, мы в этом отношении не находили общего языка.

— Расскажите по поводу того, что вам инкриминируется — просьбы о звонке Капанадзе, о чем просил Буторин.

— По-моему, 21 марта 2019 года он попросил, можно ли поговорить с Гией Георгиевичем — я подумал, что какой-то бытовой вопрос. Приехал на работу, позвонил Капанадзе обсудить эскизы гимнастических брусьев в школу и сказал, что звонил Буторин, хотел поговорить — Капанадзе без энтузиазма отреагировал, он его невзлюбил после первой встречи. Я со своего номера набрал — он ответил, я зашел на кухню, сделал кофе, вышел — он отдает телефон, сказал, что говорил за какой-то металлолом.

— Когда вы были задержаны сотрудниками силовых структур?

— 22 марта 2019 года. Я возвращался с работы в районе 17 часов, на светофоре меня вытащили из машины, надели мешок на голову и увезли, как потом выяснилось, в УБОП Донецка. Там были двое сотрудников, начали что-то печатать, дали мне — «Подписывай» — «Можно я сначала прочитаю?» За это меня жестоко избили, а когда обработали, сказали, что это админарест на 30 суток, ближе к ночи меня отвезли на ИВС.

— Вам поясняли, за что вас задержали?

— Нет, они показали — «Флаг у тебя в машине нашли украинский».

— В ИВС вас посещали оперативники или иные лица?

— Да, нас периодически вывозили в УБОП на «процедуры» — на пыточный стол, подключали электричество, поливали водичкой. Подписывал все, что мне давали, в том числе отказ от адвоката. Избиения — полбеды, электричество, там происходило полное уничтожение моральное и физическое человека, по-другому не назовешь.

— Проводилась проверка показаний на месте, по какому-то эпизоду вывозили вас?

— Следователь с понятыми вывозил к квартире, в которой я проживал, сказал: «Говори, что хранил там-то то-то».

— Правильно я поняла, что вы с Вороной содержались в одной камере?

— Да, когда когда началась СВО, начали пачками свозить «азовцев», перевели на другой пост, там большие камеры по 15-20 человек.

Прокурор:

— Буторин и Капанадзе не были друзьями и взаимоотношения не поддерживали, почему Буторин позвонил вам в 2019 году и попросил свести с Капанадзе?

— Могу только предположить: потому что иногда он ко мне обращался по вопросам, связанным с его служебной деятельностью, вопросам законности...

— Согласно обвинительному заключению, в итоге не Буторин разговаривал с Капанадзе, а другой сотрудник — вам что-то известно, чтобы Буторин передавал телефон другому лицу?

— Нет.

— Вам известно, у директора цеха Высоцкой было оружие?

— Я знал, что у нее есть карабин с разрешением.

— Согласно обвинительному заключению, Буторин являлся агентом СБУ, у вас на тот момент не было подозрений, что он является агентом?

— Нет, если бы были — я бы с ним не общался.

— Он вас просил найти для покупки оружие?

— Гранатомет. Сначала его просьба не показалась мне серьезной, я воспринял это полным бредом.

Следующее заседание по делу состоится 22 октября.

28 октября 2024

28 октября суду дал показания обвиняемый Гиа Капанадзе, бывший сотрудник МВД.

Он рассказал следующее. 21 марта 2019 года Капанадзе заехал на работу к Андрею Борзунову — мужчины поддерживали дружеские отношения. При встрече Борзунов сказал, что с Капанадзе хочет поговорить Буторин — знакомый Борузнова, которого следствие считает сотрудником СБУ. Буторин по телефону сказал Капанадзе, что находится в Киеве с другом, который хочет с ним переговорить: мужчина представился Сергеем, сказал, что «на территории ДНР» задержаны трое лиц, «за которых платят большие деньги». Об этом эпизоде ранее давал суду показания Андрей Борзунов.
Гиа Капанадзе: 

— Я сказал, чтобы прислали мне фамилии задержанных — Буторин прислал смс с фамилиями Грибкова, Петренко и Петренко. Мне это показалось подозрительным, я обратился к Ростовскому, начальнику Кировского райотдела милиции, объяснил ситуацию, больше не интересовался этими людьми. <…> Фраза «попробую узнать» относилась к просьбе Буторина о местах, где можно приобрести металлолом — Буторин занимался его сбором.  

Отвечая на вопрос государственного обвинителя, Капанадзе уточнил — Буторин знал о том, что Капанадзе работает в полиции.  

— Вы сказали, что Сергей вам сказал, что «можно получить деньги за троих задержанных» — за что получить? 

— Я тоже не понял, отпустить их или что.  

Адвокат Руслан Хаджиев: 

— У вас была какая-то возможность повлиять на решения сотрудников МГБ о задержании или освобождении каких-либо лиц? 

— Нет.

29 октября 2024

29 октября суду дал показания Виктор Шидловский:

— По существу обвинения могу пояснить, что не признаю его в полном объеме. На тот момент, исходя из средств массовой информации, я полагал, что ДНР была образована незаконно, вопреки действующим нормам украинского закона. Я согласился сотрудничать с СБУ, но при этом не проходил какой-либо подготовки, не готовился к диверсионным актам. Показания, данные на следствии, недостоверны, учинены в результате жестоких пыток, последствия которых были видны на видеозаписях следственных действий. Я был лишен защиты и возможности связаться с родными, заключить соглашение с адвокатом. Подписи на всех документах учинены не мной, следственные действия проводились с мешком на голове, который снимали только при воспроизведении обстановки [следственном эксперименте]. Указанные показания являются окончательными, на вопросы отвечать я не желаю и не буду.

Также в заседании по ходатайству государственного обвинителя были просмотрены видеозаписи, одна из которых демонстрировалась на российском телевидении под названием «В Донецке задержаны агенты СБУ, готовившие теракт».

Адвокат Сергея Грузинова Руслан Хаджиев: 

— Хотел обратить внимание, что съемка не может быть относимым и допустимым доказательством — на съемке нет адвокатов, следователей, это всего лишь журналистская съемка, даже не расследование. На видео у моего доверителя отчетливо виден синяк под левым глазом. [Грузинову] До того, как к вам подошли журналисты, к вам применяли насилие? 

— До этого, а в процессе оперативники объясняли, что говорить. 

Сергей Грузинов также добавил, что он не служил в армии и не участвовал в антитеррористической операции на стороне Украины, а кадры, где на нем видна военная форма — постановочная съемка: 

— Знакомые пригласили для съемки пропагандистского видео. 

— На видео видно, что под левым глазом у вас повреждение… 

— Через несколько суток после задержания и перед съемкой со мной проводились активные «работы».

Наталия Власова:

— Я до сих пор не могу понять, почему мы просматриваем постановочные видео. Прокурор это использует, чтобы создать образ, что мы страшные люди, террористы — так это про любого человека можно сказать. Я возмущена, что мы тратим свое время на эти видео. Это все неправда и не может быть правдой.

3 декабря 2024

В заседании 3 декабря стало известно о смерти подсудимого Андрея Борзунова 24 ноября 2024 года. Уголовное дело в отношении него в настоящее время не прекращено (в целях соблюдения прав умершего на реабилитацию), пока не получено согласие близких родственников на прекращение уголовного преследования.

Андрей Борзунов не признавал в судебном заседании свою вину, заявлял о применении к нему недозволенных методов ведения следствия после задержания — пыток, истязаний. Проверка по его заявлению о насилии со стороны сотрудников правоохранительных органов проведена не была.

Также в заседании 3 декабря адвокат Виктора Шидловского заявила отвод судье Сергею Ярошу:

Мой подзащитный находится под стражей более шести лет, судебный акт по делу в настоящее время не постановлен, сторона обвинения не закончила представление доказательств. С октября 2024 года заседания назначаются по несколько раз в неделю без согласования с участниками процесса. До этого заседания назначались не чаще раза в неделю и реже. Я рассчитывала на оказание Шидловскому эффективной юридической помощи. Ускорившийся график заседаний связан, судя по всему, с назначением уважаемого судьи Яроша в суд другого региона, что сказалось на его сдержанности и беспристрастности, претензии к стороне защиты на затягивание процесса при том, что по настоящий день доказательства представляет сторона обвинения, сарказм при показаниях подсудимых о примененных к ним пытках в период следствия, требование быть готовыми к прениям сразу после выступления стороны обвинения, сопровождающееся репликой «А какое вам дело до речи прокурора» — все это дает сомневаться не только в беспристрастности, но и в его способности и желании участвовать в вынесении законного и справедливого решения, основанного на оценке всех доказательств.

Указ президента о назначении Сергея Федоровича судьей Северного флотского военного суда издан 19 апреля 2024 года. Насколько я понимаю, до принятия решения председателем ЮОВСа о прекращении полномочий и выведения из штата данного суда Яроша последний продолжает исполнять прежние полномочия. Очевидно, семь месяцев превышает те разумные сроки, в которые уважаемый Сергей Федорович должен был подчистить дела в своем производстве, и именно с этим связаны и его и всего состава суда торопливость и нервозность при завершающей стадии рассмотрения дела. По-человечески это можно было бы понять, но именно сейчас при рассмотрении дела, в котором подсудимым грозит наказание вплоть до пожизненного лишения свободы, нужны неторопливость и взвешенность, на которые в силу объективных и субъективных причин судья Ярош не способен, исходя из чего заявляю ему отвод.

Судьи коллегии Черепов и Меркулов отказали в удовлетворении заявления адвоката, судебное разбирательство продолжено в прежнем составе суда.

По ходатайству стороны обвинения к материалам дела было приобщено судебное решение Верховного суда ДНР 2020 года о признании СБУ «террористической организацией», а также приговор ЮОВСа в отношении Резника по ст. 205.4 ч. 2 УК РФ 2023 года.

Подсудимая Наталия Власова:

— Я возмущена до крайности этими доказательствами. Уважаемый прокурор говорит, что ДНР признала СБУ террористической в 2020 году, но нас задержали в 2019 году, это цирковое представление.

Защита обращала внимание суда также на то, что обстоятельства, изложенные в указанном приговоре в отношении Резника, «не пересекаются с настоящим уголовным делом».

Документы были приобщены к материалам дела. Государственный обвинитель также огласил ряд письменных доказательств 2018–2020 годов, среди которых протоколы предъявления лиц для опознания, протоколы допросов обвиняемых, протоколы осмотра предметов. Указанные документы, по мнению обвинения, подтверждают факт «сотрудничества подсудимых с сотрудниками СБУ и выполнение на территории ДНР поставленных перед ними заданий по осуществлению диверсионной деятельности».

19 декабря 2024

Начались прения по делу.

Выступление адвоката Маргариты Хаджиевой, защищающей Наталию Власову

— Моя подзащитная признала вину только в том, что имела при себе поддельные паспорта, в остальной части вину не признала, пояснила обстоятельства знакомства с сотрудником СБУ Андреем, которое было связано с возникшими у нее проблемами, решение которых было условием ее сотрудничества. В августе 2018 года она прибыла на территорию Донецка, где встретилась с Грузиновым и под видом его племянницы помогала работать в магазине «Люстры». Данное поручение было связано исключительно с необходимостью подменить Грузинова в случае его отъезда. Иных заданий и поручений она не получала. Сообщив Андрею, что ей необходимо вернуться домой, в конце сентября она покидает Донецк и возвращается в Киев. Также в ходе судебного разбирательства она пояснила, что иных указаний, связанных с получением информации о Евдокимове, она не получала, тем более ей ничего неизвестно о планах на лишение указанного лица жизни. Никогда бы она не пошла на подобное преступление, тем более что уголовная ответственность за хранение наркотиков несоразмерна с наказанием за умышленное убийство.

В марте она должна была прибыть в Донецк с целью выяснить, находится ли Грузинов под контролем спецслужб ДНР и не является ли он двойным агентом. 21 марта при въезде на КПП она была задержана, в ходе осмотра автомобиля было изъято оружие. О наличии в машине запрещенных предметов известно ей не было — она села в автомобиль, за рулем которого сидел Шидловский, не присутствовала при передаче автомобиля, свои вещи разместила на заднем сиденье. Что находилось в багажнике, она узнала после своего задержания.

Моя подзащитная Власова и подсудимый Шидловский пояснили, что были задержаны именно 21 марта 2019 года при въезде на КПП Еленовка. Допрошенный в судебном заседании Капанадзе также сообщил, что звонок Буторина к нему поступил именно 21 марта 2019 года, что также прямо следует из обвинения Капанадзе. 

Отвечая на вопросы суда и государственного обвинителя, Власова сообщила, что не проходила обучение, никакими видами оружия не владеет. В ходе предварительного следствия оперативные сотрудники УБОП предпринимали попытки зафиксировать на камеру ее якобы умение владеть оружием, но было настолько очевидно, что она не может это продемонстрировать, что от демонстративных съемок отказались, приобщив лишь записи демонстрации оружия Шидловским и Грузиновым. В этой части Шидловский подтвердил показания Власовой: он не обучал ее методам наблюдения, контрнаблюдения. 

Сторона обвинения оглашала показания Власовой в качестве подозреваемой и обвиняемой, которые она не поддержала и указала на незаконные методы ведения следствия, применение к ней психологического и физического насилия, грубое нарушение норм уголовного процесса, в том числе права на защиту. Как насмешка звучит позывной «Наталья» — имя моей подзащитной. Еще интересней звучит фраза «продолжая приготовление к тяжкому преступлению в октябре 2019 года, находясь в городе Донецк»: Власова была задержана в марте 2019 года и находилась в изоляции от общества уже семь месяцев. Предполагаю, что сам следователь запутался в своем нескладном изложении. 

Из материалов дела очевидно, что в основу обвинения Власовой в качестве доказательств положены исключительно незаконно полученные показания. В силу презумпции невиновности обвинительный приговор не может быть постановлен на предположениях, а сомнения толкуются в пользу подсудимого. Признание подсудимым вины, если оно не подтверждается совокупностью других доказательств, не может служить основанием для постановления обвинительного приговора. 

Защита считает вмененные Власовой преступления недоказанными и просит оправдать ее за отсутствием состава преступления. Хочу обратить внимание на предвзятое отношение: они граждане другой страны, с которой у нашей страны сейчас идет очень серьезный вооруженный конфликт. Назначая наказание остальным подсудимым, гражданам РФ, прокурор просит учесть наличие у них малолетних детей в качестве смягчающего обстоятельства, а наличие у моей подзащитной Власовой малолетнего ребенка государственный обвинитель не просит учесть. Я обращаюсь к вам, именно на вас лежит обязанность установить истину по делу, назначить законное, справедливое и соразмерное наказание. Человек не может нести ответственность за то, чего он не совершил. Прошу суд мою подзащитную оправдать.

Выступление в прениях Наталии Власовой

— Уважаемый суд, меня обвиняют в тяжких и особо тяжких преступлениях, за которые грозит суровое наказание. Чтобы подкрепить эти обвинения, нужна серьезная доказательная база. Очевидно же, что дело сфабриковано от начала до конца людьми, которые не являются сотрудниками каких-либо структур РФ. Россия признала существование ДНР только 22 февраля 2022 года, а на момент нашего задержания в 2019 году для России это были отдельные районы Донецкой области Украины, согласно Минским соглашениям. К тому же я не считала СБУ террористическим сообществом, когда давала согласие на сотрудничество. Эта организация относится к спецслужбам моей страны — в моем понимании они обеспечивают безопасность государства. Передо мной противозаконных задач не стояло. 

Что касается паспортов — это было сделано ввиду моей личной безопасности в связи с обстановкой на территории Украины. Согласно статье 14 УПК РФ о презумпции невиновности человек не должен доказывать свою невиновность. Сторона обвинения не может предоставить улик, а основывается исключительно на моих признательных показаниях и постановочных роликах, которые были получены вследствие пыток, издевательств и унижений. Также в отсутствие защиты, что является недопустимым согласно УПК РФ, с нарушением всех прав и норм конституции РФ, попирая тем самым основы всего законодательства, права. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, без прямых улик, подтверждающих мою вину. 

Уважаемый суд, у меня ощущение, будто я попала в зазеркалье, где человеческие ценности перевернуты с точностью до наоборот, где жертвы сидят в аквариуме, а настоящие преступники с патологией зверя, в человеческом обличье вызваны в качестве свидетелей. Прошу снять с меня абсурдные обвинения, это было бы справедливо и законно, если слово право и закон имеют хоть какое-то значение.

Последнее слово Наталии Власовой

— Уважаемый суд, к каждому из вас я отношусь с глубоким уважением, но мне непонятно, как вы можете поддерживать тотальное беззаконие, попытки завернуть в удобоваримую оболочку правового поля всю вопиющую несправедливость. По моему мнение, ниже вашего достоинства даже рассматривать это дело, бездарно, наспех сфабрикованное бандой преступников. Я считаю, именно это и является подрывом конституционного строя РФ, когда статьи конституции больше не имеют силы и высмеиваются действиями людей, которые нас захватили, не обладая законным правом нас задерживать на территории Украины, а теперь нас судит РФ, которая на тот момент была лишь гарантом выполнения Минских соглашений. Несмотря ни на что я продолжаю верить в зачатки справедливости и здравомыслия. Не может безумие, безнаказанность и садизм торжествовать на костях простой истины, поэтому призываю вас сохранить Россию как правовое государство, где основы конституционного строя все-таки имеют вес и значимость.

Выступление в прениях адвоката, защищающего Виктора Шидловского

— Позиция моего подзащитного Шидловского Виктора Вячеславовича заключается не в сентенциях и мольбах о снисхождении, а по сути в претензии на справедливость и законность.

Шидловский считает себя гражданином Украины, считает, что территории, включенные конституционным судом, в частности ЛНР и ДНР, остаются в составе Украины — пусть не фактически, а юридически. Полагает, что участвовал не в террористической деятельности, а противодействии таковой посредством коммуникации со спецслужбами государства Украина. Обвинение полагает, что с 2016 по 2019 год Шидловский выполнял поручения кураторов СБУ. Он не оспаривает, что действительно по просьбе одного из представителей СБУ должен был перегнать автомобиль в Донецк, не будучи осведомленным о наличии там тайника и его содержимого. Так сложилась судьба человека, что он считает себя гражданином Украины на момент вменяемых действий, что как гражданин имеет право выполнять поручения и просьбы ее спецслужб.

Хочу коснуться доказанности фактических действий ему вмененных, что он следил и участвовал в несостоявшемся покушении на «Ленина» — Евдокимова, активного организатора выхода Донецкой области из состава Украины и провозглашения ее независимости, причастен к попытке освобождения агента СБУ, удерживаемого силовыми структурами ДНР, коим, по версии обвинения, являлся Грузинов, а также в перевозке огнестрельного оружия и взрывчатых веществ. Что из этого нашло свое подтверждение — ровным счетом ничего. Не доказано даже то, с чем Шидловский соглашается — перевозка оружия и взрывчатых веществ — по просьбе спецслужб Украины.

Да, Шидловский подтвердил, что перегонял автомобиль, он пояснил о неосведомленности наличия каких-либо тайников. Звучит достоверно — ведь именно так должны работать спецорганы. Шидловский с определенностью не знал, что в указанном тайнике: наркотики, взрывчатые вещества, листовки. Он допускал, что в машине может быть тайник, но и в этом считал свои действия правомерными и действовал по поручению сотрудников государственного органа на территории независимого государства Украина, независимость которого в тех границах на тот момент признавала РФ.

Мы помним показания Власовой в зале суда, вне зависимости от того, кто и как относится к подсудимым, допустим, что они правдивы. Главное ощущение, которое я испытываю — это страх и ужас, что подобное возможно в моей стране и остается безнаказанным. Мой подзащитный Шидловский куда менее эмоционален, его краткие показания о недозволенных методах могут не вызвать такого сочувствия, но он об этом и не просит, а прошу я — и в первую очередь, поверить глазам своим при оценке протоколов с его участием. Вы же видите, что он потрепан и избит неоднократно, видите его с мешком на голове в новостном сюжете. Хочется обратиться к уже принятому судом решению о прекращении уголовного дела в части пересечения границ ДНР. Подчеркиваю, Шидловский не признает незаконность пересечения границы — он не против прекращения уголовного дела в этой части, но по реабилитирующим основаниям.

Уважаемый суд, полагаю, что вам не представлено достаточного количества допустимых доказательств для признания виновности моего подзащитного ни по одному из пунктов обвинения. Прошу уголовное преследование Шидловского Виктора Вячеславовича прекратить, признав за ним право на реабилитацию.

Последнее слово Виктора Шидловского

— Я, Шидловский Виктор Вячеславович, гражданин Украины, считаю себя похищенным с территории Украины и насильно незаконно удерживаемым на территории РФ, заявляю, что никаких противоправных действий в отношении РФ не совершал. Статьи, вмененные мне, являются неуместными, не соответствующими обстоятельствам событий, и вступают в противоречие как с международным правом, так и с конституцией РФ, которая не допускает действие закона обратной силы. Обвинение построено на фальсификации и домыслах. 

При этом в отношении меня не выдвинуто ни одного обвинения в совершении противоправных действий в отношении РФ. Все обвинения — в совершении противоправных действий в отношении непризнанных на то время РФ и цивилизованным миром так называемой ДНР. На тот период данная территория являлась сопредельной в отношении РФ и признавалась законной территорией Украины, что подтверждается Минскими соглашениями и заявлениями официальных лиц РФ, включая президента. Очевидно, все структуры ДНР, в том числе УБОП, прокуратура, экспертные центры, суды и любые другие даже по российским законам не могли считаться законными. 

Кроме того, во время моего насильного удержания в Донецке в период совершения так называемых следственных действий в отношении меня применялись пытки, избиения, психологическое давление с угрозами ампутации частей моего тела, угрозами убийства членов моей семьи. Около ста дней меня удерживали в специальной комнате пыток, именуемой изоляцией, по адресу: Донецк, улица Светлого пути, 3, руководителем которой является Евдокимов — фигурант настоящего судебного разбирательства, который принимал активное участие в руководстве и самих пытках. Он лично избивал меня и давал указания другим делать разряды электрического тока по проводам, прикрученным к пальцам обеих ног и гениталиям. Я был привязан к столу лицом вниз с туго перетянутыми скотчем руками, что вызывало нарушение кровообращения и вызывало сильную боль. Во время пыток мне наносили удары с обеих сторон, били чем-то тяжелым по голове, иногда дополнительно душили намотанной на шею веревкой. Это продолжалось часами, периодически меня откачивали нашатырным спиртом, дышать приходилось парами спирта, не имея возможности глотнуть свежего воздуха.

Другим руководителем пыток был Захаров, также фигурант судебного разбирательства, отличавшийся особой жестокостью. Он лично избивал, приставлял пистолет к голове, всегда был без маски — говорил, что увидевшие его в живых не остаются. В камере я был пристегнут наручниками, кормили два раза вдень очень скудной пищей. Результатом моего пребывания в изоляции стали переломы ребер, неоднократные сотрясения мозга, сломанные зубы, воспаление левого плечевого сустава, боли в области сердца, аритмия, истощение всего организма. Все вышесказанное говорит о невозможности признания следствия законным. 

Мне не было вручено обвинительное заключение в редакции РФ — лишь копия в редакции ДНР, которая, согласно УПК РФ, не может лечь в основу обвинения. Налицо цепь грубых нарушений как законов РФ, так и международного права, прав человека. Рано или поздно РФ будет вынуждена вернуться под юрисдикцию международного права, многие причастные к совершению преступлений предстанут перед международным судом и трибуналом, понесут заслуженное наказание. Верю в торжество правды и справедливость. Всё.

Выступление в прениях адвоката Руслана Хаджиева, защищающего Сергея Грузинова

— Уважаемый суд, я осуществляю защиту Грузинова Сергея Александровича, который в судебном заседании заявил, что вмененных ему преступлений он не совершал, вину в предъявленном обвинении не признает, и, на мой взгляд, его позиция совершенно справедливая и понятная.

Грузинов содержится под стражей уже шесть лет. Сегодня, по окончании следствия, очевидно, что стороной обвинения не представлено ни одного фактического допустимого доказательства, хотя бы косвенно подтверждающего вину Грузинова. Нет ни одного свидетельского показания, где кто-то рассказал бы, что является очевидцем преступления. Допрошенные в судебном заседании бывшие сотрудники УБОП не являются очевидцами, все их показания сведены к попытке убедить суд в законности составленных следователем показаний. 

Грузинов заявил, что был похищен неизвестными людьми и к нему применялись пытки: таким образом его вынуждали подписывать протоколы показаний и иных следственных действий, содержание которых он не поддержал в судебном заседании. Допрос осуществлялся без защитника, протокол записывался не с его слов. Подтверждением применения к нему насилия является тот факт, что он был госпитализирован в больницу Донецка, что подтверждается медицинской картой стационарного больного. В силу презумпции невиновности, хоть Грузинова и вынудили признать вину, признание подсудимым вины не может служить основанием для постановления обвинительного приговора, если вина не подтверждена совокупностью иных доказательств. Иных доказательств в материалах дела нет. Ненадлежащими следует признать протоколы допроса — они проведены без адвоката. Согласно постановлению пленума Верховного суда «О судебном приговоре» не подтвержденные подсудимым показания, данные в ходе досудебного производства в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, должны быть признаны недопустимыми доказательствами вне зависимости от причины, по которой подсудимый их не подтвердил. 

Дополнительный допрос обвиняемого от 16 февраля 2019 года якобы проводился в УБОП — в это время Грузинов находился на стационарном лечении. В протоколе допроса подозреваемого от 23 октября 2019 года указано, что допрос якобы проводился с участием адвоката, однако в материалах дела отсутствует ордер адвоката, также отсутствует ордер при проведении допроса 24 марта 2020 года. Протокол опознания, согласно которому Грузинов и Шидловский опознали друг друга, является также незаконным, поскольку в обоих опознаниях участвовал один и тот же человек, кардинально отличающийся от остальных статистов. 

Не буду заострять внимание на журналистских репортажах, где на съемках видны телесные повреждения, на одной из записей подсудимые стоят у стены в мешках. 

Грузинов с самого начала и по сей день заявляет, что сотрудники СБУ под угрозой уголовного преследования вынудили его согласиться сотрудничать с ними, пообещав, что взамен он не будет привлечен к ответственности за перевозку и хранение патронов. Согласился лишь потому, что от него не будет требоваться совершения тяжких преступлений, тем более убийства. Привлечение к уголовной ответственности за перевозку патронов несоразмерно с ответственностью за убийства и другие тяжкие преступления. Грузинов показал, что в ходе всех бесед ни о какой террористической деятельности ему никто не сообщал и не предлагал вступить ни в какую террористическую организацию. На период временных событий СБУ не была признана террористическим сообществом или организацией. Грузинов показал, что стрельбе и взрывному делу его никто не обучал — доказательств обратного стороной обвинения не представлено. Нет ни одного свидетеля, не представлено видео-, фотоматериалов, хотя бы косвенных доказательств. 

Хотел бы обратить внимание на затребованное стороной обвинения наказание в связи с якобы совершенным преступлением. Прокурор забыл учесть, что лицо освобождается от ответственности в том числе если способствовало раскрытию преступления. По версии следствия, основанием для вменения Грузинову статьи 276 — шпионаж — послужило то, что Власова и Грузинов передали СБУ сведения об автомобиле Евдокимова и передавали особо секретную информацию.

При этом нет сведений, что Евдокимов передвигался на засекреченном автомобиле, что место его проживания является государственной тайной. С учетом всех фактических обстоятельств предъявленное обвинение является абсолютно незаконным и недопустимым. Нет доказательств ни косвенных, ни прямых, что Грузинов осуществлял приготовление к убийству «Ленина», Евдокимова. Согласно презумпции невиновности обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, а все сомнения толкуются в пользу подсудимого. Данное уголовное дело в принципе состоит из предположений и неустранимых противоречий. Прошу проявить максимальную объективность и справедливость, присущую званию судьи, к моему доверителю. Можно к нему относиться как угодно, как к врагу, но в данный момент он является подсудимым в суде РФ и к нему применяется законодательство РФ. Прошу оправдать Грузинова Сергея Александровича, только оправдательный приговор будет справедливым и законным решением.

Последнее слово Сергея Грузинова

— Уважаемая коллегия, данное уголовное дело сфабриковано сотрудниками УБОПа от начала до конца. Люди, которые мне представлялись сотрудниками СБУ, воспринимались мной именно как сотрудники спецслужб государства, гражданином которого я являюсь. Ни о каком терроризме ни разу не упоминалось, обучение со мной никто не проводил, в этом не было никакой необходимости. Единственное задание, которое я получил — это развитие торговой точки, получение от нее прибыли. Обвинение не представило никаких доказательств моей преступной деятельности. Вину не признаю, прошу суд рассмотреть данное дело в правовом поле по справедливости, не обращая внимания на сложные взаимоотношения в текущий момент между нашими странами.

Выступление в прениях адвоката, защищающего Максима Ворону

— Уважаемый суд, уважаемые участники процесса, в настоящий момент у нас окончено судебное следствие. Защита просит обратить внимание, что подсудимый Ворона участия в террористическом сообществе не принимал, равно как не имел никакой устойчивой роли, о чем свидетельствуют последовательный согласованные показания, данные им в ходе производства по уголовному делу, о событиях 2016 года, задолго до образования в органах предварительного расследования каких-либо сведений об агентах спецслужб Украины на территории ДНР. 

Вменяемый эпизод о передаче денежных средств не находит своего подтверждения в материалах дела, которые указывали бы на террористический подтекст в действиях моего подзащитного. В своих показаниях мой подзащитный указал, что денежные средства были переведены на карту его матери. Свои денежные средства в наличной форме он передал по просьбе своего соседа лицу, которого не знал. Это было сделано по причине того, что на территории ДНР не работала никакая банковская система. В своих прениях государственный обвинитель делает умозаключение, что мой подзащитный знал сотрудника СБУ Левицкого, который являлся соседом моего подзащитного, и включил Ворону в террористическое сообщество в качестве передатчика денежных средств. Факт передачи мой подзащитный признает, однако вывоз каких-либо предметов, людей с территории ДНР и обратно вообще не согласуется с тем, что у Вороны на территории ДНР до сегодняшнего дня проживает семья, дети, престарелая мама, страдающая хроническими заболеваниями, и если вдуматься, человек, который является агентом другой стороны, давно перевез бы свою семью на другую сторону. 

Ворона является гражданином РФ, ранее не судим, осуществляет трудовую деятельность, положительно характеризуется главой администрации, имеет ИП, на его предприятии работает около 20 человек местных жителей, он платит налоги. Какая задача, какой мотив был у моего подзащитного сотрудничать с какими-то спецслужбами, если у него нормальная жизнь, работа, семья? Исходя из всего вышеизложенного, смягчающих обстоятельств, просим в случае если суд придет к выводу, что имеется вина, назначить наказание, не связанное с реальным лишением свободы.

Выступление в прениях Максима Вороны

— Я признаю, что знал Левицкого, он был мой сосед, у нас были товарищеские отношения. Признаю, что передал деньги, но не признаю, что это было участием в террористическом сообществе. Я не мог знать в 2016 году, что он ведет противоправную деятельность, тем более у меня жена, ребенок: для себя я сделал выбор остаться в ДНР, я не уехал в 2014 году, начал строить дом.

Последнее слово Максима Вороны

— Хочу добавить, что за полтора года на свободе я не составлял опасность для общества, занимался общественно полезным делом, с нуля открыл производство, которое работает на настоящий момент, работают люди, которые писали мне характеристики, и надеются на справедливое решение суда. Государственный обвинитель забыл, наверно, указать, что у меня смягчающее обстоятельство — малолетний ребенок несовершеннолетний. Прошу суд не лишать свободы, спасибо.

Выступление адвоката, защищающего Андрея Борзунова

— Уважаемый суд, несмотря на то, что мой подзащитный Андрей Борзунов скончался в настоящий момент, я полагаю, он имеет право на честное имя и достойную репутацию. 

Государственный обвинитель в своей речи уделил Борзунову пару фраз, сказав, что вина доказана, прекратить в связи со смертью. Я тоже скажу несколько слов: полагаю, что Борзунов невиновен в предъявленном ему обвинении. Его вина не подтверждается совокупностью доказательств, в основу обвинения положены показания Борзунова на предварительном следствии, которые он не подтвердил в судебном заседании. Ни на одном следственном действии не присутствовал защитник Борзунова ни по назначению, ни по соглашению. В судебном заседании исследовалась так называемая расписка или протокол, согласно которой Борзунов отказывается от защитника и желает осуществлять свою защиту самостоятельно, что само по себе является абсурдным: человек, который никогда не привлекался к уголовной, административной ответственности, ведущий законопослушный образ жизни, его задерживают, вытаскивают из автомобиля на перекрестке, человек не юрист — и вдруг он не желает, чтобы его представлял профессиональный защитник. В судебном заседании Андрей Германович пояснил, что указанная расписка была уже распечатана следователем Кошевым и вручена, чтобы он расписался, что отказывается от адвоката, однако в материалах дела отсутствует вызов адвоката на следственное действие. 

В судебном заседании Борзунов фактически сделал заявление о преступлении в отношении него, совершенном сотрудниками УБОП ДНР. Надлежащая проверка по заявлению проведена не была. Практически все подсудимые, кроме Капанадзе, заявили о применении к ним не просто незаконных методов, а вопиющих, жестоких пыток. Допрошенные сотрудники отрицали применение пыток, государственный обвинитель сказал: «Не могут же они обманывать». Ну да, я имею многолетний стаж, думаю, все в этом зале согласятся, что ни разу лицо из сотрудников правоохранительных органов, которые допрашивались по подобной ситуации, не сделал в суде фактически явку с повинной и сказал: «Да, я бил, пытал током, надевал мешки».

Резюмируя сказанное, полагаю, что ни одного доказательства, прямо указывающего на виновность моего подзащитного, в материалах дела нет. Учитывая презумпцию невиновности, полагаю, вина Борзунова не доказана, вынести в отношении него оправдательный приговор.

Выступление в прениях адвоката, защищающего Гиа Капанадзе

— Подсудимый Капанадзе последовательно с самого своего задержания давал одни и те же показания, не признавая свою вину и давая органам следствия полную информацию, какие обстоятельства имели место и происходили. Прошу обратить внимание на следующее обстоятельство: обвинение утверждает, что 21 марта 2019 года через телефон Борзунова Капанадзе созвонился с агентом СБУ Байдала. Вспомните все полтора года исследованных доказательств: а чем это подтверждается, что Капанадзе вообще разговаривал с Байдала? У каждого гражданина есть надежда на островок справедливости, и этим островком является суд, поэтому ограничусь своей просьбой отпустить подсудимого Капанадзе и своим оправданием подтвердить твердость и решительность правосудия.

Последнее слово Гиа Капанадзе

— Уважаемый суд, моя вина не доказана судебными разбирательствами. Все обвинения в отношении меня строятся на том, что я якобы был знаком с агентом СБУ, — это знакомство также не доказано. Возможностей уехать и скрыться от судебного следствия у меня было множество, но я не сделал это, хотел найти в этом суде справедливость. Я хочу жить здесь и воспитывать своих детей, я многодетный. Уверен, что суд примет законное решение, убережет мою семью от такого чудовищного позора — обвинения в участии в террористическом сообществе.

24 декабря 2024

Южный окружной военный суд в Ростове-на-Дону 24 декабря назначил фигурантам дела сроки от 5,5 до 22 лет. Так, Сергей Грузинов приговорен к 20 годам колонии строгого режима, Шидловский — к 22 годам колонии строгого режима, Наталия Власова — к 18 годам колонии общего режима. Проходившие с ними по делу жители Донецка с российским гражданством Ворона и Капанадзе, находившиеся под подпиской о невыезде — к 5,5 и 6 годам колонии общего режима соответственно.

50-летний Сергей Грузинов, 43-летняя Наталия Власова и 52-летний Виктор Шидловский были обвинены в «участии в террористическом сообществе», шпионаже, подготовке посягательства на жизнь силовиков, незаконном обороте оружия, незаконном пересечении границы, «прохождении обучения в целях осуществления террористической деятельности». Максим Ворона, Гиа Капанадзе и Андрей Борзунов обвинялись в «участии в террористическом сообществе».

Процесс длился с июня 2023 года и занял 40 заседаний.