Памяти Валерия Борщёва

3 ноября 2025 года в Москве на восемьдесят третьем году жизни умер Валерий Васильевич Борщёв — диссидент, российский политик и правозащитник, с которым нас связывала многолетняя дружба и работа.

Валерий Борщёв, с 1960-х годов — журналист «Комсомольской правды», уволился оттуда, протестуя против травли Александра Солженицына, пришел к православию и сблизился с диссидентским кругом. Это изменило его жизнь, ставшую теперь деятельным служением. Валерий Васильевич сотрудничал с солженицынским Русским общественным фондом помощи политзаключенным — основной независимой гуманитарной организацией того времени. Когда в итоге он сам оказался под угрозой репрессий, Борщёв перешел на нелегальное положение, несколько лет работал в подпольном издательстве, выпускавшем религиозную литературу, переплетал книги.

Когда в годы перестройки появилась возможность открытой общественной деятельности, Валерий Васильевич включился в нее со всей энергией. В 1990 году он стал депутатом Моссовета, а в 1993-м — депутатом Государственной думы от партии «Яблоко» (принадлежность к которой была ему всегда важна). С того же времени Борщёв был членом Московской Хельсинской группы, а последние годы — одним из ее сопредседателей.

Сразу активно включившись в правозащитную и миротворческую работу в «горячих точках», Борщёв в 1994–1997 годах в составе «Группы Сергея Ковалева» много работал в зоне вооруженного конфликта в Чечне. Вместе с товарищами он не только фиксировал и предавал гласности военные преступления, но прежде всего пытался помочь страдающим людям. И жителям Грозного, которых бомбила федеральная авиация, а боевики пытались не выпускать из города. И жителям чеченских сел, становившихся жертвами «зачисток», и беженцам. И пленным российским солдатам, и солдатским матерям — но и жителям Чечни, незаконно задержанным и брошенным на «фильтрационные пункты». Но главное — Валерий Васильевич неустанно участвовал в попытках прекращения огня. Когда в охваченном боями Грозном он шел на переговоры по нейтральной полосе и рядом разорвалась мина, Борщёв потерял слух на одно ухо — оно потом так и не восстановилось. Главным успехом «Группы Ковалева» стало освобождение полутора тысяч заложников в Буденновске, захваченных в июне 1995 года отрядом Шамиля Басаева — тогда Валерий Васильевич и его товарищи, рискуя жизнями, сами стали его добровольными заложниками.

Борщёв и далее старался участвовать во всех попытках помощи страдающим и спасения людей, подчас весьма опасных, и глубоко переживал, когда не мог присоединиться к товарищам. Человек строгих моральных требований, он предъявлял их прежде всего к себе, и очень редко — к другим. Глубокая вера толкала Валерия Васильевича на подвижничество, подвиг в исходном значении этого слова — и почти никак более не проявлялась внешне. Но это давало ему силы браться за самые, казалось бы, безнадежные дела — и добиваться в них успеха.

Одним из последних таких дел уже в путинские «подлые нулевые» стала организация в России системы общественного наблюдения за местами лишения свободы. Уже утратив мандат депутата Госдумы, Борщёв сумел вместе с товарищами добиться принятия закона об общественном контроле и создания в 2008 году Общественных наблюдательных комиссий; председателем Московской ОНК он был долгие годы. Это требовало большого упорства и терпения — взаимодействие с чиновниками тюремного ведомства вряд ли было много проще, чем переговоры с боевиками — но помогало реально облегчать существование томящихся в узилищах.

Валерий Васильевич был давно и тяжело болен, последнее время не вставал с постели — но об этом мало кто знал: он неизменно отвечал на звонки, на вопросы, давал советы, и до последних дней старался помогать людям в защите их прав.

Долгие долгие годы он всегда был рядом, когда трудно. Вместе, в одной команде — сначала с нашими старшими товарищами, советскими диссидентами, а потом и с мемориальцами. Смерть Валерия Васильевича Борщёва — большая утрата, и для нас, и для тех, кто вместе с ним помогал людям в защите их прав, и для всех, кому нужна такая помощь и защита. Его непоказное мужество и деятельная вера останется в нашей памяти.

Мемориал